Александра Кобрина раздвигает границы привычного отношения к музыкантам: ее композиторский сценарий предлагает воспринимать их на сцене не только как исполнителей произведения, но и как актеров. Дебютный концерт нового авторского проекта Кобриной «НИТЬ» состоит из двух пьес — «Ритуал» и «Малая нить», и пройдет в ГРАУНД Солянке 26 января. Как и зачем функционирует «НИТЬ», композитор рассказывает нам в своем интервью-путеводителе по новому инструментальному театру.
Новый Инструментальный Театр
26 января в галерее-мастерской ГРАУНД Солянка мы открываем инструментальный театр, который называется «НИТЬ». Название — это образ путеводной нити и, одновременно, аббревиатура, которая расшифровывается как «Новый Инструментальный Театр».
С 60-х годов предыдущего столетия существует такое направление в современной музыке как инструментальный театр. Яркие представители этого течения — Маурисио Кагель и Жорж Апергис. В музыкальную фактуру своих сочинений они включали тесное взаимодействие исполнителя со своим инструментом. Так, у Маурисио Кагеля есть пьеса Atem, основанная на том, что музыкант на протяжении всего произведения разбирает и собирает свой музыкальный инструмент, чистит его, выполняет разминочные вещи. Таким образом быт музыканта привносится в сценическое пространство.
Я ставлю своей целью сместить фокус внимания с инструментов именно на музыканта. В моей интерпретации инструментального театра исполнитель становится актером, инструмент заменяет ему речь, позволяет воплотить эмоции, идеи, чувства. При этом я не отказываюсь от подхода, принятого в классическом инструментальном театре. И все же у него есть свой предел, рубеж, некие ограничения, за которые мне и хочется шагнуть и посмотреть, что там дальше. Мне интересно развить у музыкантов именно актерское мобильное существование на сцене. В двух моих новых пьесах, которые прозвучат 26 января, я рассчитываю, что исполнители станут еще ближе к актерскому существованию. Профессиональных актеров не будет.
26 января в галерее-мастерской ГРАУНД Солянка мы открываем инструментальный театр, который называется «НИТЬ». Название — это образ путеводной нити и, одновременно, аббревиатура, которая расшифровывается как «Новый Инструментальный Театр».
С 60-х годов предыдущего столетия существует такое направление в современной музыке как инструментальный театр. Яркие представители этого течения — Маурисио Кагель и Жорж Апергис. В музыкальную фактуру своих сочинений они включали тесное взаимодействие исполнителя со своим инструментом. Так, у Маурисио Кагеля есть пьеса Atem, основанная на том, что музыкант на протяжении всего произведения разбирает и собирает свой музыкальный инструмент, чистит его, выполняет разминочные вещи. Таким образом быт музыканта привносится в сценическое пространство.
Я ставлю своей целью сместить фокус внимания с инструментов именно на музыканта. В моей интерпретации инструментального театра исполнитель становится актером, инструмент заменяет ему речь, позволяет воплотить эмоции, идеи, чувства. При этом я не отказываюсь от подхода, принятого в классическом инструментальном театре. И все же у него есть свой предел, рубеж, некие ограничения, за которые мне и хочется шагнуть и посмотреть, что там дальше. Мне интересно развить у музыкантов именно актерское мобильное существование на сцене. В двух моих новых пьесах, которые прозвучат 26 января, я рассчитываю, что исполнители станут еще ближе к актерскому существованию. Профессиональных актеров не будет.
Александра Кобрина
Музыка и театр
Я росла в театральной семье, мне дали хорошее музыкальное образование. Так что объединить две традиции, музыку и театр, естественным образом стало моей творческой задачей. Написать оперу — моя детская мечта. То, чем я занимаюсь сейчас, я бы охарактеризовала как некую безмолвную оперу, оперу без вокалистов, чью роль берут на себя инструменталисты. Соединяя в себе театр и академическую музыку, я переосмысляю, стремлюсь экстраполировать мое мироощущение, восприятие действительности через пьесы.
Я росла в театральной семье, мне дали хорошее музыкальное образование. Так что объединить две традиции, музыку и театр, естественным образом стало моей творческой задачей. Написать оперу — моя детская мечта. То, чем я занимаюсь сейчас, я бы охарактеризовала как некую безмолвную оперу, оперу без вокалистов, чью роль берут на себя инструменталисты. Соединяя в себе театр и академическую музыку, я переосмысляю, стремлюсь экстраполировать мое мироощущение, восприятие действительности через пьесы.
Импровизация и «Малая нить»
Сначала я пишу сценарий, после — музыку. Я всегда оставляю поле для импровизации, места, где мне нужны именно определенные эмоциональные оттенки, добиться которых можно только на репетициях: здесь — ярость, здесь — истерика, здесь — воодушевление.
Я больше полагаюсь на режиссуру. Основная работа происходит в процессе репетиций. И я не могу сказать, что мне что-то ближе. Мне нравится сочинять и это постепенный процесс, особенно на этапе замысла. Очень долгая, большая накопительная работа, которая занимает иногда до полугода и даже больше, когда я хожу, собираю и обрабатываю информацию, формулирую замысел. После чего сажусь и пишу сценарий — день-два, не больше. Потом — музыка. И, наконец, репетиции. На этом последнем отрезке пути мне больше всего нравится та скорость, с которой процессы происходят — когда за короткий промежуток времени получаешь немедленный отклик и большой результат.
Сюжет «Малой нити» построен на образах богинь судьбы, которые плетут нить человеческой жизни. Я решила изобразить их как прошлое, настоящее и будущее, у каждой свое время, каждой я дала свой собственный музыкальный язык. Прошлое звучит в стилистике барокко, Настоящее — в классико-романтической стилистике, а Будущее — в современной.
Мне нравится думать, что история о трех богинях судьбы, которые плетут нить, а они плетут ее физически, протягивая через весь зрительный зал, отражает происходящее в нашей голове. Когда человек представляет свою дальнейшую судьбу, когда он принимает решение, он опирается на свой прошлый опыт, он размышляет о последствиях в будущем и он совершает действие сейчас, в настоящем. Его мысли, опыт и действия переплетаются и получается лабиринт.
Сначала я пишу сценарий, после — музыку. Я всегда оставляю поле для импровизации, места, где мне нужны именно определенные эмоциональные оттенки, добиться которых можно только на репетициях: здесь — ярость, здесь — истерика, здесь — воодушевление.
Я больше полагаюсь на режиссуру. Основная работа происходит в процессе репетиций. И я не могу сказать, что мне что-то ближе. Мне нравится сочинять и это постепенный процесс, особенно на этапе замысла. Очень долгая, большая накопительная работа, которая занимает иногда до полугода и даже больше, когда я хожу, собираю и обрабатываю информацию, формулирую замысел. После чего сажусь и пишу сценарий — день-два, не больше. Потом — музыка. И, наконец, репетиции. На этом последнем отрезке пути мне больше всего нравится та скорость, с которой процессы происходят — когда за короткий промежуток времени получаешь немедленный отклик и большой результат.
Сюжет «Малой нити» построен на образах богинь судьбы, которые плетут нить человеческой жизни. Я решила изобразить их как прошлое, настоящее и будущее, у каждой свое время, каждой я дала свой собственный музыкальный язык. Прошлое звучит в стилистике барокко, Настоящее — в классико-романтической стилистике, а Будущее — в современной.
Мне нравится думать, что история о трех богинях судьбы, которые плетут нить, а они плетут ее физически, протягивая через весь зрительный зал, отражает происходящее в нашей голове. Когда человек представляет свою дальнейшую судьбу, когда он принимает решение, он опирается на свой прошлый опыт, он размышляет о последствиях в будущем и он совершает действие сейчас, в настоящем. Его мысли, опыт и действия переплетаются и получается лабиринт.
Мифология и «Ритуал»
Мифология это то, с чем я сталкивалась все детство, то что интересует меня до сих пор. Начиная с древнегреческих мифов и заканчивая антропологическими исследованиями. Я постоянно читаю и впитываю. В детстве это был Кун, сборники сказок и легенд народов мира, сейчас — Джозеф Кемпбелл и Мирча Элиаде. Меня привлекает цикличность сюжета, бесконечно повторяющиеся паттерны мифа, единая структура путешествия героя. Так, по всей видимости, устроено драматургическое мышление человечества. Одновременно с этим мне интересна и антропология — обряды инициации, посвящения и перехода человека из одного качества в другое.
В «Ритуале» есть женское начало, воплощенное в матери. Она прощается с сыном — героем, которому предстоит пройти обряд. Есть наставник, шаман, который помогает герою и есть племя, в которое надо вступить и ради которого он проходит испытание. А вместе с ним и зритель. Движение выражено в том числе визуально, постепенно, через всю сцену, слева направо.
В «Ритуале» два испытания, которые проходит главный герой — битва со зверем и битва с духом. Движения зверя — резкая и более низкая пластика хищника. Рената Саитова, которая играет зверя, двигается как ягуар. Движения духа, наоборот, возвышенные, спокойные, неторопливые. Поэтому герою приходится подстраиваться под каждого из противников. Движения и импровизации всегда много. У меня достаточно редки моменты, когда музыканты просто стоят на месте, и даже тогда я стараюсь придать этому смысл.
Мифология это то, с чем я сталкивалась все детство, то что интересует меня до сих пор. Начиная с древнегреческих мифов и заканчивая антропологическими исследованиями. Я постоянно читаю и впитываю. В детстве это был Кун, сборники сказок и легенд народов мира, сейчас — Джозеф Кемпбелл и Мирча Элиаде. Меня привлекает цикличность сюжета, бесконечно повторяющиеся паттерны мифа, единая структура путешествия героя. Так, по всей видимости, устроено драматургическое мышление человечества. Одновременно с этим мне интересна и антропология — обряды инициации, посвящения и перехода человека из одного качества в другое.
В «Ритуале» есть женское начало, воплощенное в матери. Она прощается с сыном — героем, которому предстоит пройти обряд. Есть наставник, шаман, который помогает герою и есть племя, в которое надо вступить и ради которого он проходит испытание. А вместе с ним и зритель. Движение выражено в том числе визуально, постепенно, через всю сцену, слева направо.
В «Ритуале» два испытания, которые проходит главный герой — битва со зверем и битва с духом. Движения зверя — резкая и более низкая пластика хищника. Рената Саитова, которая играет зверя, двигается как ягуар. Движения духа, наоборот, возвышенные, спокойные, неторопливые. Поэтому герою приходится подстраиваться под каждого из противников. Движения и импровизации всегда много. У меня достаточно редки моменты, когда музыканты просто стоят на месте, и даже тогда я стараюсь придать этому смысл.
Обряд посвящения
Мы утратили ритуалы, нам их очень сильно не хватает. Ритуалы были базовой составляющей жизни человечества со времен первобытного общества. Человек проходил ритуал для того, чтобы осознать себя в новом качестве, начать новую жизнь — как охотник, как мастер-ремесленник и так далее. Обряды посвящения крайне важны для того, чтобы человек понял «вот теперь я причастен». Синдром самозванца, когда мы думаем: «я делаю это, но делать это не умею, не имею права делать это», присутствует до тех пор, пока другие люди профессии не скажут нам: «да, теперь ты один из нас». Но прежде чем это произойдет, будут испытания и их нужно пройти. В современном обществе этот процесс растянут иногда на годы, он никак не зафиксирован. А был бы зафиксирован, было бы проще.
Мы утратили ритуалы, нам их очень сильно не хватает. Ритуалы были базовой составляющей жизни человечества со времен первобытного общества. Человек проходил ритуал для того, чтобы осознать себя в новом качестве, начать новую жизнь — как охотник, как мастер-ремесленник и так далее. Обряды посвящения крайне важны для того, чтобы человек понял «вот теперь я причастен». Синдром самозванца, когда мы думаем: «я делаю это, но делать это не умею, не имею права делать это», присутствует до тех пор, пока другие люди профессии не скажут нам: «да, теперь ты один из нас». Но прежде чем это произойдет, будут испытания и их нужно пройти. В современном обществе этот процесс растянут иногда на годы, он никак не зафиксирован. А был бы зафиксирован, было бы проще.
Диалог
Я не стремлюсь быть понятой публикой. Зал — значительная энергия. Зрители, слушатели дают очень много. Но бывает, что от людей нет отклика. Как исполнитель, я всегда стараюсь играть без оглядки на зрительный зал. В исполнительском искусстве есть самодостаточность. Когда играешь, никогда не можешь быть уверен, что даже самый близкий человек поймет тебя, не можешь поручиться, что эмоции будут услышаны, восприняты именно так, как ты чувствуешь. Все искажается. Но всегда есть некая сила внутри и вовне, которая способна принять и понять тебя до конца. И именно перед ней ты должен быть предельно честен, как человек, как исполнитель. Это ответственность и единственно важный диалог. С некоей изначальной силой, с Богом, если хотите.
Я не стремлюсь быть понятой публикой. Зал — значительная энергия. Зрители, слушатели дают очень много. Но бывает, что от людей нет отклика. Как исполнитель, я всегда стараюсь играть без оглядки на зрительный зал. В исполнительском искусстве есть самодостаточность. Когда играешь, никогда не можешь быть уверен, что даже самый близкий человек поймет тебя, не можешь поручиться, что эмоции будут услышаны, восприняты именно так, как ты чувствуешь. Все искажается. Но всегда есть некая сила внутри и вовне, которая способна принять и понять тебя до конца. И именно перед ней ты должен быть предельно честен, как человек, как исполнитель. Это ответственность и единственно важный диалог. С некоей изначальной силой, с Богом, если хотите.