Живопись как антидепрессант

Юлия Картошкина — одна из самых интересных фигур современной арт-сцены и направления «новой искренности». В ее пейзажи хочется войти и провести там отпуск, ее портреты вызывают ощущение, что с нарисованным человеком вы вместе рассмеялись, а, наблюдая за животными из новой серии «Контактный зоопарк», выставленной в ГРАУНД Солянке, настроение моментально поднимается. «Живописать» значит изображать живо, жизнеподобно. Работы Юли Картошкиной действуют как антидепрессанты, пробуждая в зрителе желание жить.

Вероника Георгиева: Юля, скажи, пожалуйста, Картошкина — это твоя настоящая фамилия?

Юлия Картошкина: Да. Не одна ты думаешь, что это псевдоним. (общий смех)

ВГ: Хорошая фамилия для художника, запоминающаяся. А ты помнишь момент, когда поняла, что хочешь стать художником?

ЮК: Сперва я хотела быть режиссером, я очень люблю снимать на видеокамеру. А моментов, после которых я поняла, что буду художником, было несколько. Началось с детского сада — тогда художник Светлана Калистратова заметила, что у меня есть талант. Потом я лежала в больнице, мне было лет 6-7, и пока лежала, начала много рисовать. А потом был институт, перед дипломом. Я стояла в коридоре и почувствовала, что стану большим, не великим, но большим художником. У меня сильная интуиция.

ВГ: Как началось твое сотрудничество с галереей «Роза Азора»?

ЮК: Лена Языкова и Люба Шакс мне предложили. Когда я в первый раз попала в «Розу Азора», там шла выставка Анатолия Пурлика. Я когда зашла в галерею, сразу почувствовала себя как дома, поняла, что это моя атмосфера. Познакомилась с Леной, пообщалась, ненавязчиво показала свои работы. И через какое-то время, спустя два года, они мне предложила сделать выставку. Выставка называлась «Тихая жизнь». Это были гуашевые работы на коричневом картоне. Я их сама оформила в икеевские рамки, покрасила их в черный цвет. Все работы раскупили в один день. Много народу было, много впечатлений. Атмосфера была душевная. Потом в 2019 году была выставка там же — «Здравствуй, лето!». На это раз работы были 60х80 см. И было как в прошлый раз. Я сделала оммажи Матиссу и Гогену, с птичками. И опять почти всё раскупили. Люба позвонила и попросила сделать еще птичек, потому что их раскупили. И я сделала.

ВГ: Как к тебе пришла идея делать оммажи?

ЮК: В 2019 году Марина Цурцумия предложила написать оммажи Гогену для своего кафе «Гоген», а в 2021 году включила оммажи Матиссу и Гогену в выставку в «Гогене», а портреты в групповую выставку в галерее «Тотибадзе». Марина — чуткий, внимательный, очень добрый человек. Я ей очень благодарна. А еще, когда Лена и Люба предложили сделать выставку на летнюю тему, я снова подумала об этих художниках — и у Матисса и у Гогена летняя живопись.

ВГ: А изначально как ты стала делать оммажи?

ЮК: Александр Флоренский дал мне совет: «Юля, попробуй делать оммажи». Сначала я подумала, зачем? А как начала делать, сразу полюбила. Этот творческий процесс очень помогает. Когда плохо себя чувствуешь, когда у тебя депрессия, а у меня бывает, я начинаю рисовать, становится лучше. Натюрморт, портрет, пейзаж. Я не могу жить без оммажей.

ВГ: Сколько ты вообще оммажей сделала?

ЮК: Начиная с 2016 года и по 2022, более 150 работ. Это всё благодаря совету Саши Флоренского. Я когда выкладываю их на фэйсбук, всё сразу раскупают. А знаешь, почему? Энергетика — это успех. Важно, чтобы была энергетика, чтобы было ярко, чтобы была магия. Главное, что это живые и добрые работы.

ВГ: В работах тебе больше всего важна энергетика. А в людях?

ЮГ: Тоже. Вот я много пишу портретов, и это иногда тяжеловато, если честно. Я не воспринимаю близко всех, но чувствую людей. Характеры у всех людей разные. Я чувствую не душу, но какой-то их внутренний диалог. В людях бывает и плохое и хорошее. А бывает печальное и грустное, трагическое и романтическое. Или комическое и истерическое. Знаешь, я не удивляюсь, когда люди спрашивают: Ты что, пишешь с натуры? Я говорю: Нет, по фотографии. А они: О! Потому что это сложно. А портреты получаются очень живые. Но портрет — это тяжелый труд. Это тяжелее, чем оммажи — они более свободные. Иногда, когда не получается, я переделываю. Маслом писать проще, чем гуашью. Главное, чтобы я посмотрела на человека и почувствовала. А потом, по фотографии уже воспроизвожу, вспоминаю впечатление.

ВГ: У тебя бывает такое, что ты сразу видишь людей, к примеру, на вечеринке или на открытии, как образы в манере твоих портретов?

ЮК: Есть такое. Говорящие портреты. (общий смех)

ВГ: Ты — отличный портретист.

ЮК: Да, мне все говорят. Приятно слышать.

ВГ: В твоих работах, а особенно в портретах, много юмора.

ЮК: Да. Очень важно, чтобы у художника было чувство юмора. Это спасает. Бывает, нарисую и так довольна. Это счастье, когда есть чувство юмора. Но сейчас этого очень мало.

ВГ: Мне кажется, у тебя юмор просвечивает даже в том, какие краски, какие живописные сочетания ты подбираешь.

ЮК: Да, это чувство, это происходит автоматически. Я хочу тебя нарисовать, у тебя хорошая аура.

ВГ: Спасибо. А у тебя отличное чувство цвета. (общий смех)

ЮК: Просто не надо бояться, это опасно. Я иногда тоже боюсь. Бывает, устаю и начинаю сомневаться. Я, когда сомневаюсь, начинаю рисовать. И сомнение уходит.

ВГ: Ты работаешь быстро?

ЮК: Да. Но чувствую медленно. А все говорят, быстро. Это на самом деле такой факт.

ВГ: Какой факт? Что чувствуешь ты медленно, а рисуешь и пишешь быстро? То есть, ты со своими чувствами разбираешься долго?

ЮК: Может быть.

ВГ: Ты уделяешь чувствам внимание осознанно.

ЮК: Да, но главное — расслабиться, когда напрягаешься, ничего не получается.

ВГ: Как ты относишься к термину «новая искренность», с которым связывают твое творчество?

ЮК: Если так считают, я не против.

ВГ: Ты как-то говорила мне, что любишь выходить за рамки, разрушать их. Пусть остальные тебя определяют в какие-то рамки, тебе это…

ЮК: Мне это нормально. И потом это чистая правда, так и есть — я работаю в направлении «новой искренности».

ВГ: Хотела спросить тебя про «Шар и Крест»…

ЮК: Это было во время пандемии. В начале апреля я выкладывала работы и за два месяца продала 270 работ. Меня все спрашивают, Картошкина, как ты успевала? А потому что я раньше делала. «Шар и Крест» это как «Бог в помощь». Это всё благодаря Максиму Боксеру. Выручил художников, которые попали в тяжелую ситуацию пандемии. Очень хороший человек. Он тоже меня любит. И не только он. А когда тебя все любят, это счастье.

ВГ: Тебе важна любовь, признание.

ЮК: Главное, всё честно делать и по-доброму. Надо помогать друг другу, общаться, и тогда будет лучше. Когда у тебя проблемы в жизни, надо подходить к ним с чувством юмора. А «Шар и Крест» — это феноменальный проект. Благодаря ему я сама стала коллекционером. У меня почти сто работ.

ВГ: Кто твой любимый художник на «Шар и Крест»?

ЮК: Мне сложно кого-то одного выделить. Все художники — молодцы, я их всех уважаю за их труд.

ВГ: Кто тебе вообще из художников близок?

ЮК: Виктор Попков, Таир Салахов, Павел Никонов. Как-то мне было плохо, не было настроения, и я сходила в Третьяковку на Крымском валу, а там была выставка Виктора Попкова. В его работах трагизм, драматизм, безотцовщина. Может быть он мне близок, потому что у меня тоже папа рано нас покинул. Когда мой отец покинул нас, я стала заниматься творчеством, начала писать сухой пастелью библейские сюжеты.

ВГ: Ты как-то сказала, что без трагедии нельзя стать легким художником.

ЮК: Да. Надо пережить тяжелые времена, и потом легче становится. Я это проходила. И поняла, что надо рисовать, иначе можно сойти с ума.

ВГ: У меня было ощущение, что все твои животные из серии «Контактный зоопарк», которая выставляется сейчас в ГРАУНД Солянке, все они с какими-то человеческими лицами. Ты их тоже с фотографий рисовала?

ЮК: Нет, с натуры. У нас дача под Звенигородом, там на Новорижском шоссе есть контактный зоопарк. Там нет клеток, а только заборчики. Я их рисовала и прямо отключалась. Общение с психологом не так помогает, как общение с животными. Это успокаивает. Я давали им морковку, яблоки, капусту, больше им ничего нельзя. Спасибо животным, они меня так поддерживают. Работ пятнадцать я сделала. В зоопарке — карандашом, а дома уже гуашью. У меня мольбертик как чемоданчик.

ВГ: Есть у тебя планы из этой графики сделать живопись?

ЮК: Да, думаю большую серию сделать.

ВГ: Какому еще художнику ты бы хотела сделать оммаж?

ЮК: Не знаю. Я не люблю повторяться. Надо увидеть, и чтобы понравилось, и тогда начну писать…

ВГ: То есть, тебе нужно сначала увидеть. Пропустить через глаза, через сердце. И тогда ты чувствуешь, что …

ЮК: Что это моё. Да, и тогда у меня получается. Когда меня что-то вдохновляет.

ВГ: А что тебя вдохновило на прекрасную серию, которую ты выставляла в галерее ГУМ-Red-Line?

ЮК: Китайский гороскоп. Куратор Елена Крылова предложила участвовать в выставке со словами — Ты же любишь животных, вот и делай! Эта серия находится в частной коллекции во Франции.

ВГ: Как ты отнеслась к идее Кати Бочавар соединить твою графику в экспозиции в ГРАУНД Солянке со скульптурами Сергея Судакова?

ЮК: Я очень рада. Мои рисунки Сергею очень понравились. Он отличный, как говорится, компаньон. Катя очень профессиональная, она чувствует людей. Она знает, что им надо. Поэтому я ей доверяю. Получился супер-проект, спасибо Кате Бочавар.

А еще ГРАУНД Солянка выпустила зин с одноименным названием и с графикой Юли Картошкиной, скульптурами Сергея Судакова и анаграммами Валерия Силиванова. Выставка «Контактный зоопарк» идет до 14 декабря.