— Нужно жить с инструментом, это сказал мой друг … ,— говорит своим студентам Дмитрий Власик в огромном, отремонтированном ровно настолько, чтобы оставалось ощущение организованной недоделанности, вечного процесса, зале ГРАУНД Солянки. Чтобы не мешать занятию, я сажусь в дальнем конце залитого солнцем пространства и наблюдаю за репетирующими участниками класса импровизации. Студенты вместе с преподавателем расположились в теневой стороне зала, и от них меня отделяют разложенные на паркете предметы: щётка для чистки обуви и скалка для теста, детали упаковки из поролона и что-то похожее на горшок для мёда, металлическая кружка и ещё много вещей, о назначении которых я могу лишь догадываться. Но обычными вещами они только притворяются, у них всех есть своя тайная жизнь, свидетелем которой я неожиданно оказываюсь. Все они — музыкальные инструменты.
Дмитрий Власик выхватывает оранжевый резиновый шарик на шпильке, водит шариком с разной скоростью и силой нажима по паркету, и тот начинает жалобно скулить. «Этой штукой можно разговаривать», — комментирует преподаватель. «Я купила её в «Пятёрочке» за 10 рублей, — говорит одна из учениц. — Пришлось разрезать, чтобы вставить скрепку». «А это скрепка?», «Какая-то слишком огромная скрепка», «Скрепа», — шутят студенты, и Власик выносит приговор: «Очень важно в нашем деле быть рукастым».
Класс «Шумовые инструменты/ перкуссия*/ импровизация» проходит в галерее-мастерской ГРАУНД Солянка в рамках Третьего Исполнительского практикума Московского Ансамбля Современной Музыки (МАСМ). (* Перкуссией называют обширный класс ударных инструментов, которые не входят в состав классической ударной установки и призваны разнообразить звучание, создавать или подчёркивать ритмику композиции. Слово «перкуссия» происходит от латинского percussio — постукивание). Дмитрий Власик — композитор, участник МАСМ, популяризатор современной академической музыки, автор звуковых перформансов, музыки к театральным проектам. На следующий день после репетиции — отчётный концерт, и, несмотря на сменившие жару грозу и дождь, зал переполнен. У нас есть несколько минут до концерта на беседу с Дмитрием.
— Вчера на репетиции.., фраза «с инструментом нужно жить», вы сказали, что она кому-то принадлежит, но я не расслышала, кому.
— «Жить с инструментом», это один старинный приятель мой сказал — Джеф Бер, немецкий скульптор и композитор. Меня с ним познакомил Пекарский (Марк Ильич Пекарский — музыкант-перкуссионист, дирижёр, профессор Московской консерватории, у которого учился Дмитрий Власик — прим. ред.). Да, эта фраза принадлежит ему. С инструментом нужно жить. Тема, что ты приходишь в класс позаниматься на два часа в день, она тоже возможна, но означает, что ты скорее занят чем-то другим. Современная музыка часто предполагает наличие какого-то очень глубинного и всецелого участия исполнителя.
— А вы встречались с людьми, которые говорят: «Ну вот чем вы тут занимаетесь, какие-то непонятные вещи, предметы какие-то, шерстяной шарф .. Это не музыка.»
— Я с этим встречался в жизни десятки триллионов раз, и поэтому обрёл на этот счёт некий паттерн ответа, если это реально требуется. Со временем я стал добрее и дипломатичней в этом отношении. Но ничего сверхъестественного в этом нет. Современная музыка это вещь такая… она нужна немногим. И не нужно надеяться, что она понадобится.
— То есть музыка нужна всем, но современная — немногим. Как шерстяной шарф, про который вы говорили на репетиции. Шерстяной шарф нужен всем. Но только вы подкладываете его под объекты, чтобы те лучше звучали, — в таком качестве, думаю, он мало кому пригождается.
— Именно.
— А вы не устаёте импровизировать? Это труд для вас или это радость?
— Импровизация, ну это банальная идея — что вся жизнь это импровизация. Не в смысле, сегодня ты импровизируешь, а завтра нет. Это про понимание. Эволюция понимания этого концепта. Как цепь, способ принятия решений, который постоянно в тебе, и способ этот как-то меняется. Не только в музыке, но и в других искусствах, и вообще в жизни. Решения приходиться принимать постоянно. Постоянно приходиться импровизировать, между чем-то выбирать. Проблема выбора, она всё время есть. И слава богу, что она присутствует. Потому что, конечно, без выбора «непонятная свобода обручем сдавила грудь».
— В этом пространстве, ГРАУНД Солянки, вы чувствуете свободу импровизировать, рабочую атмосферу?
— Здесь хорошо. Здесь очень хорошие люди, которые, смею сказать, мои хорошие знакомые, даже друзья. Они очень развёрнуты в сторону процессов, по крайней мере, тех, в которых я принимаю участие. Замечательный домик. В замечательном месте Москвы. Погружённый в любовь, в ответственность тех, кто его создал, и это очень чувствуется. И, конечно, поэтому, наверное, здесь приятно работать и приятно находиться.
МАСМ — независимый профессиональный коллектив, объединяющий ведущих российских музыкантов, экспертов в области современного исполнительского искусства. Созданный в 1990 г., МАСМ стал первым российским ансамблем, нацеленным на продвижение музыки XX и XXI веков и поддержку современных композиторов. Сотрудничество МАСМ с ГРАУНД Солянкой началось ещё до того, как ГРАУНД был Солянкой. Художник и куратор Катя Бочавар придумала проект ГРАУНД, который изначально располагался в районных галереях, и назывался по месту локаций — ГРАУНД Песчаная, ГРАУНД Ходынка. МАСМ выступал там с самыми разными проектами, включая чисто акустическую музыку.
«Что мне нравится в этом человеке, то, что Катя открыта абсолютно всему. И у неё какой-то хороший «нюх» на самое интересное. Она ухитряется вокруг себя организовать очень творческих и талантливых, из самых разных ниш искусства, людей, единомышленников.» — рассказывает о сотрудничестве с Катей Бочавар, директором ГРАУНД Солянки, другой директор — директор МАСМ и музыковед Виктория Коршунова.
ГРАУНД Солянка недаром именуется “галерея-мастерская”, это институция, для которой лабораторный подход к процессу превыше всего. Слоган галереи — «Приходите к нам совершать ошибки». А что такое импровизация как не соблазнительная ошибка? Неудивительно, что два коллектива быстро нашли общий язык:
«Когда мы работали с Катей ещё на ГРАУНД Ходынке,— продолжает Виктория, — у неё тогда уже появилась мысль сделать что-то не только концертного характера, но и лабораторного. Мне тогда это очень понравилось — делать открытые репетиции. В первый раз мы попробовали сделать это на ГРАУНД Ходынке. Музыканты просто сидели и репетировали, обсуждали между собой детали. И мы обратили внимание, что вот эта кухня очень интересна многим людям. Пришла публика, и, не будучи музыкантами, людям было интересно увидеть, как происходит работа над произведением. Современная музыка это не простой вид искусства. Если ты не вовлечён, то самому очень трудно её воспринимать. Но, когда люди находятся внутри репетиционного процесса, они начинают понимать язык, на котором разговаривают музыканты, — как повторяются музыкальные фразы, как музыканты взаимодействуют друг с другом. Это помогает публике войти в современную музыку.»
«Сейчас мы проводим уже Третий практикум. Талантливых людей много, но некому учить, потому что, чтобы научить и показать, надо самому быть экспертом. А музыка — жанр сложный, я думаю, самый сложный из всех видов искусств. Как вид искусства он может состояться только при наличии двух акторов: композитора и исполнителя. Я иногда шучу, что, для того, чтобы состояться драме, ей необязательно быть поставленной в театре — ведь, когда ты считываешь текст, так или иначе ты можешь эту драму себе представить. Но музыка … даже профессиональные композиторы говорят, что, пока они не услышат свою музыку со сцены, как бы они ни прослушивали партитуру, как бы ни представляли её звучание, они всё равно до конца не будут знать, что написали.»
«Мы имеем возможность приглашать молодых музыкантов, молодых исполнителей из российских регионов, оплачиваем им дорогу и проживание. А занятия — вот эти практикумы, они предполагают лабораторность. На Солянке мы проводим курс занятий, который необходим современному музыканту. Его ведёт Дмитрий Власик. Это, с одной стороны, ударные инструменты, а с другой — импровизация. И импровизация, как мне кажется, очень важна для современного академического исполнителя. Во-первых, потому что создано очень много графических партитур, которые предполагают понимание и такое же соучастие от исполнителя, как и от композитора. А во-вторых — импровизация раскрепощает. И в этом мы с Солянкой очень созвучны. Галерея ГРАУНД Солянка это как раз — творческая мастерская, пространство для воркшопа.»
На отчётном концерте летнего исполнительского практикума участники класса импровизации представляют анализ некоторых форм алеаторики, присущих современной академической музыке. Здесь прозвучали произведения Джона Кейджа, Стивена Райха, Мортона Фелдмана и других композиторов, работавших в этом направлении. Предпосылкой к возникновению алеаторики (лат. alea — игральная кость) была так называемая Musikalisches Würfelspiel (музыкальная игра в кости) — системы сочинения музыкальных композиций с помощью игральных костей и других способов, использующих элемент случайности. Передо мной на сцене студентка считывает партитуру с айпада. Это как раз меня не удивляет, я только недавно видела подобное на концерте в Рахманиновском зале Московской консерватории. Но то, что, считывая ноты, девушка палочками отбивает ритм по низу самого айпада, используя его в качестве музыкального инструмента и партитуры одновременно, — такой жест я вижу впервые. И для меня он, с одной стороны, иллюстрация алеаторики, элемент случайности, а с другой — символический жест, подтверждение совсем не случайного, а очень даже логичного и уникального результата совместных усилий двух коллективов — МАСМ и ГРАУНД Солянки.
