- Как вы придумали перформанс «Симбионт»?
Николай Голиков: Всё началось с того, что мы вместе с Вовой сделали очередную работу —«Человек и пароход»—, и сразу начали обсуждать, чего бы ещё придумать. И тут я говорю: А давай я порулю тобой с помощью электрического тока. И Вова согласился, сразу начал присылать мне разные полезные ссылки : электрические приборы, стимуляторы. Естественно, это довольно быстро и благополучно забылось в общем потоке. А потом объявили «Подготовленные Среды» (фестиваль экспериментального звука) , объявили тему «Технология и правда», и не знаю, почему, но мне сразу стало понятно, что надо делать, ведь я всегда стараюсь попадать в тематику.
А вообще эта работа — продолжение интересной для меня темы, от которой я не отхожу уже давно, это тема взаимодействия человека и технологий.
Так мы начали работать вместе, провели некоторые эксперименты, как-то подвешивая конечности и смотря, как это вообще работает. То есть я взял промышленные миостимуляторы, а выбрал я их потому что эти приборы точно не должны принести вред человеку, они уже проверены на людях до нас, потому что сам эксперимент довольно опасный.
- Каковы ваши роли в организации перформанса?
Владимир Ермаченков: Мы очень много рассуждали об этой теме, но Коля, он, конечно, идеолог, как движущая идейная составляющая в этом перформансе.
Николай Голиков: Да, концепция и тематика исходили от меня, а то, как работа сложилась — это коллективное творчество, но какие-то ключевые моменты предложил Вова. Например, я понимал, что надо подвешивать, но я не думал, что надо именно горизонтально, и историю о том, что это будет какая-то конструкция, в которой будет висеть человек — её тоже предложил Вова. Это были его идеи, за которые я ухватился и мы начали думать, как это всё организовать.
Владимир Ермаченков: То есть мой опыт движения и телесности очень пригодился при создании. Было очень много вариантов, и изначально в наших мыслях конструкция выглядела немного по-другому: мы хотели сделать её из дерева, чтобы визуально тело соединялось с конструкцией, или чтобы каркас был белым, с отсылкой к медицинской стилистике, также была идея самим сварить каркас. Но это представлялось громоздким, непрочным или излишним. Да и времени было не так много.
Николай Голиков: И тогда Андрей Свиридов предложил нам использовать обыкновенные строительные леса. И они, действительно, оказались идеальными, стояли без каких-либо поперечин, такие жёсткие, просты в сборке и детали легко заменяются.
- Расскажите, как работает сам перформанс?
Николай Голиков: Принцип достаточно простой: человек подвешен горизонтально в условно комфортной позе, расслаблен, а к его мышцам на руках и на ногах подключены электроды для миостимуляции. То есть из обычных миостимуляторов я выбил всю логику, покорёжил их и подключил их к параллельному порту компьютера, к которому раньше подключался принтер, и в этом тоже есть определённая ирония, ведь здесь человек будто периферийное устройство. Я написал программу под DOS, которая управляет миостимуляторами, так мышцы человека начинают сокращаться под воздействием электрического тока. Это не больно, если что, в принципе, механизм сокращения он такой же, как и при естественном сокращении мышц. От конечностей человека идут нити к неким триггерам, которые приводят в движение звучащие элементы. В первом варианте, который мы снимали в «Гараже», это были просто какие-то разнообразные железки, которые мы смогли найти. А на «Архстояние» в прошлом году мы уже сделали специальные пластины из латунных листов.
Владимир Ермаченков: Вообще латунь очень красивый материал, золотой, в нём есть какое-то мерцание телесное, и вместе с тем благородное, и при всём при этом красиво звучащее. Мы с самого начала хотели взять именно его.
- Владимир, вам, как перформеру и хореографу, насколько сложно было полностью отдаваться во власть машины?
Владимир Ермаченков: Да, это интересная история. Во-первых, почему я изначально согласился на эту историю. Был карантин, и ничего не происходило, и эта тема так точно отзывалось со мной лично — ведь я человек, который делает искусство своим телом, , движением вдруг просто от него отказываюсь, от действия вообще. И это так соотносилось с окружающим миром, который просто всё закрыл. И тогда я сказал: «Коля, давай. Вот тебе моё тело, делай с ним всё, что хочешь». Мне показалось, что это очень иронично. Вот я хореограф, танцор, и вот висит моя рука, она сама двигается без моего ведома. В этом отказе весь абсурд: танец отказывается от танца. Там есть движение, но оно уже вне классического понимания танца. Танцором управляет машина, и в итоге работа становится звуковой инсталляцией, там есть движущийся человек, но это получается не танец, а где-то уже на границах жанров
Моя техническая задача, как исполнителя в данном случае отдать себя этой машине. В принципе, если я зафиксирую руку, то двигаться ничего не будет, то есть это не такая сила, способная двигать мной, несмотря ни на что. Поэтому здесь история про расслабление, мне нужно отдаться этой машине. Поэтому каждый раз у нас разная партитура, чтобы это было всё время, как в первый раз. То есть моя задача, максимально отдать себя машине.
- Николай, а какая ваша задача именно в процессе перформанса?
Николай Голиков: Никакая. Я заранее пишу партитуру, а во время перформанса я стою и смотрю. Но каждый раз, когда я делаю новую партитуру, я всегда боюсь переборщить, потому что остановить перформанс и спросить у Вовы, как дела, я не могу, а с другой стороны, ему, может быть, там некомфортно совсем, а сделал это я с ним. Поэтому каждый раз чувствую большую ответственность.
Владимир Ермаченков: Да, это важно. Когда начинаются очень интенсивные сокращения, такая чехарда, у меня просто отключается мозг, и я уже не слежу за ситуацией, и понимаю, что иногда я инстинктивно где-то зажимаю конечности, рефлекторно. Но это мой самый любимый момент в перформансе, когда всё работает, бренчит. Происходит выход за пределы знания — я не готовлюсь, не отслеживаю движения, происходит стихия!
- И что получается важнее: что машина управляет человеком, или что человек сначала пишет партитуру для машины?
Николай Голиков: Ну всё сказано в названии. Симбионт — участник симбиоза, один из двух. Симбиотические отношения одинаково зависимы в обе стороны. Человек в данном случае отдаёт свою свободу, но без него не было бы работы, он питает конструкцию, создаёт звук.
- Где уже была показана ваша работа?
Владимир Ермаченков: в ГРАУНД Солянке (2020), фестивале «Архстояние» (2020), на Фестивале «Подготовленные среды» сообщества soundartist.ru (музей современного искусства «Гараж», 2020) и в клубе «Mutabor» в 2021 году. Особое воодушевление вызывает то, что экспертное жюри выбрало нашу работу: перформанс представлен в номинации «Художник года» премии в области современного искусства «Инновация» 2020 года.