Студенческий май

«План эвакуации из Вавилонской башни» отсылает к теме библейского сюжета о дерзком проекте строительства башни до небес. Наш групповой проект — попытка деконструировать известное предание, а также посмотреть на него современным взглядом с учетом текущего контекста.

Проект состоит из 6 последовательных инсталляций, связанных между собой по смыслу. Каждая из них символизирует этап во внутреннем личностном и внешнем социальном развитии человека. Чтобы избежать печального опыта ветхозаветного предания мы предлагаем подумать над различными способами решения этой проблемы, тем самым, не попав в ловушку. История начинается с воспоминаний через звук, проходит через внутреннее осознание своего Я, встречается со сложностью коммуникаций, уходит в воображаемый мир, оживает в надежде на новый Дивный Мир.

Основными инструментами становятся: ностальгическая медитация, поиск своего пути, принятие и вера в себя, диалог, мечты и смелость в их исполнении, рефлексия о происходящем.

Завершающая видеоинсталляция рассказывает о том, что человек через осознание может соединить земное и небесное метафизическим способом. Осознание становится осью мира, то есть той самой истинной башней — внутренним стержнем человека. Осознание позволяет не противопоставлять себя творцу, а творчески принимать созданный им мир.

Наш проект стремится показать, что идеального мира не существует, идеальной жизни нет. Всегда есть как положительный, так и отрицательный опыт. Каждый человек свободен в выборе восприятия окружающей действительности.

В основе создания авторских фотокниг объединения «Верстка и окрестности» — продолжительные исследования архивных материалов с самых разных сторон:

1. диалог с прошлым через фотографии семейного альбома и поиска утраченных связей с
разными поколениями в одной семье;
2. визуальное путешествие по изнанке природного ландшафта сибирского заповедника и фрагменты жизни местного сообщества;
3. синтез больничного дневника и спекулятивного исследования с артефактами раскопок древнего захоронения;
4. визуальные размышления на тему взросления в субкультуре брейк-данса, охватывающие 10 лет

Четыре проекта, изначально созданные в книжном форме, выходят за границы бумажного листа и отдельных изданий в пространство коллективного голоса и взаимодействуют со зрителем через объемные объекты и метафоры. Важная часть всех проектов — их процесс создания. Это поиски визуальных смыслов через сопоставление контрольных отпечатков, запечатление мыслей в черновиках и dummy (книжных прототипах), эксперименты с бумажными и переплетными материалами.

Роман Габриеля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» представляет собой эталонный образец литературного направления, известного как «магический реализм». Выставка — это собрание работ, иллюстрирующих некоторые эпизоды из романа.

Произведение искусства всегда предлагает нам слепок с определенного фрагмента той действительности, которая окружает нас в повседневности. Такого рода слепки могут действовать массой различных способов. Специфика «магического реализма» состоит, в первую очередь, в том, что в качестве основного материала в таких слепках выступает бессознательное того народа, из которого происходит автор. В случае с Маркесом в этом бессознательном оказывается скрыта история народов Латинской Америки. При этом множество темпорально разнесенных события в этой истории оказывается спрессованным в один пространственно-временной пласт, в котором встречаются персонажи разных эпох.

В работах Полины Крутовой ключевым оказывается именно само это специфическое пространство, из которого нам навстречу выходят то стул Хосе Аркадио, основателя Макондо, на котором он на протяжении большей части романа сидит под деревом, то простыни Урсулы, при развеске на просушку которых была восхищена на небеса ее дочь, Ремедиос Прекрасная, то муравейник, жутким образом которого завершается роман. Погрузиться в параллельное измерение сжатой истории — вот к чему приглашают нас работы художницы.

В бесконечном потоке информации, локаций и людей бывает сложно уловить ту подлинную утонченность понятия «новое». В состоянии переизбытка мир ощущается стремительным слиянием вновь созданного и уже давно существующего, где границы размыты, а пространство динамично. В ритме быстрого течения событий и поверхностной концентрации человек будто утрачивает ощущение своего веса там, где он находится, и становится лишь сторонним наблюдателем. Однако возможно ли новое пространство без участия человека, без оставленного им «следа»?
 
Выставка предлагает зрителю «пожить» в пространстве, тем самым обновив его своим присутствием и осмыслив его наполнение. Пространство выставки делится на пять тематических секций, каждая из которых инициирует диалог о разных пространственных исследованиях.
 
Пространство между людьми
Хрупкое, деликатное, осторожное пространство размышляет о страхе невзаимности, зависших где-то в воздухе несказанных чувствах, затворенных внутри себя эмоций.
 
Пространство осязаемое
Площадь воздуха, воплощенная в физическую форму, рассуждает о познании человеком
пространства и ощущении себя в нем.
 
Пространство внутреннее
Глубокое, личное пространство человека с его ограничениями и освобождением, в котором всегда есть место трансформации и выбору.
 
Пространство коллективное
Социальное пространство поднимает вопрос о коллективности и уникальности современного человека.
 
Пространство желаний
Пространство, которое человек может наполнить своим желанием, подпрыгнув в точке отсчета или оставив свое пророчество за закрытыми шторами.

В современном мире, где ускорение жизненных процессов, информационная перегрузка, постоянное напряжение и эмоциональное выгорание становятся повседневным опытом, тема ментальной и психической регенерации обретает особую значимость. Каждая инсталляция предлагает зрителю уникальный взгляд на синергию человеческой хрупкости, невероятной силы и способности к восстановлению, трансформации и воссозданию себя.

Выставка приглашает к глубокому размышлению и одновременно к легкой игре. Как создать себя нового на фоне разрушений, откуда черпать ресурс для восстановления, как обрести ясность среди хаоса и продолжать движение в мире, который, кажется, никогда не замедляется?

На выставке используются видеоматериалы перформансов с хореографами из Академии нового танца г. Санкт-Петербурга.

Дарья Бражникова и Елизавета Щеблякова продолжают свой проект, направленный на поиск новых систем взаимосвязей между людьми и пространствами, через понимание термина «третье место». Превращая выставочные залы в уличные территории и используя в качестве медиума строительные материалы, авторы показывают неразрывную связь человека и города.
 
Согласно тексту американского социолога Рэя Ольденбурга, «третье место» определяется как «…родовое понятие для большого разнообразия публичных мест, в которых происходят регулярные, неформальные, добровольные, радостно ожидаемые встречи индивидов вне рамок дома и работы». (Рэй Ольденбург, Третье место: кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества / Рэй Ольденбург; пер. с англ. А. Широкановой. — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 456 с.: ил. (Серия STUDUA URBANICA) с. 58)
 
Художницы идут дальше — дополняя это определение, они включают в него те места, которые не были предназначены для подобного публичного пользования.  Эти ситуативные пространства сформированы людьми, которые по счастливой случайности обнаружили, что на каменных ступеньках набережных сидеть вовсе не холодно, а возле трубы во дворе зацвела самая красивая яблоня. Рассматривая важность чувственного восприятия урбанистической среды, вторая часть проекта продемонстрирует, что при внимательном наблюдении город способен открыть человеку глаза на его личный потенциал, спрятанный под толстым слоем строительной пыли.
 
Современный мегаполис создает идеальные условия для жизни человека — базовые потребности можно закрыть на территории, ограниченной всего несколькими квадратными метрами. Рамки между личной и профессиональной средой постепенно стираются. Жизнь становится похожа на заевший проектор, бесконечно воспроизводящий одни и те же слайды. Автоматизация превращает людей в пассивных наблюдателей, разрывая связи сначала с окружением, а потом с собой. 
 
Но город не заканчивается своими физическим границами — он влияет на общество ментально, формирует его сознание и создает связи между людьми. Человеку стоит чаще бесцельно гулять, чтобы отследить эти процессы. Восприятие расширяется, когда в мерцаниях неисправного фонаря обнаруживается дружеское подмигивание, а трещина в асфальте вдруг вызывает сочувствие. Город перестает быть декорацией, на фоне которой проходит жизнь, он становится ее полноценным актором
 
Вынесенный на улицу старый диван мгновенно меняет функцию пространства, человек интуитивно назначает его своей территорией. Отслеживая собственное влияние на мир вокруг, он излечивается от отчуждения, обретает чувство сопричастности и единства с окружающим. И пускай в действительности поиск своего места может длиться вечно, человеку, способному замечать прелесть в ветхих лавочках и ржавеющих воротах, тихо скрипящих в сером переулке, город будет открыт всегда.

Документальные снимки мусорного ведра — современный натюрморт как признак расцвета человеческого коньюмеризма и фактическая иллюстрация свершившегося. Использование стандартных упаковочных материалов в качестве то ли фона, то ли основного медиума серии the bin усугубляет фокус внимания на использованные человекоцентричным обществом объекты.

«Сломанный телефон» — так я решила назвать свой проект, в котором сплелись мои навыки керамиста и живописца. Очень давно я услышала фразу, что для создания уникального и меткого искусства не стоит вдохновляться той же сферой, в которой находишься и пытаешься это искусство создать, лучше всего черпать вдохновение из абсолютно противоположных тебе источников — тогда твои работы обретут
уникальность и неподражаемость. Это высказывание стало ключевым методом в моей практике.
 
Мое образование керамиста помогает переносить пластические решения в плоскостное пространство живописи, в то время как для скульптурных композиций я пользуюсь знаниями и навыками из живописной практики. Это, например, может быть сама техника лепки, которую я подчиняю движениям невидимой кисти, а структура глины обретает новые формы под воздействием моих рук, которые хранят в себе память о создании живописной работы.

Видеоработа запечатлевает процесс, в котором смятый пластиковый пакет постепенно раскрывается, обретая новую форму. Движение, напоминающее распускание цветка, вызывает ощущение магии: инертная, привычно безжизненная материя обретает черты
живого, дышащего существа. Самый обычный объект обладает собственной жизнью и способностью к трансформации. Каждый момент становится актом самораскрытия, проявления внутренней логики объекта, его способности к самовосстановлению и взаимодействию с пространством. Полиэтилен, символ одноразовости и потребительской культуры, предстает героем, обладающим собственной агентностью и динамикой. «Онтогенез» предлагает задуматься о скрытой поэтике повседневного, как банальный предмет может стать источником удивления и переосмысления нашего отношения к материальному миру.

Свет как средство привлечения внимания, агитации. Проект основан на цитате российского военного деятеля А.В. Суворова «Учение — свет, а неученье — тьма» и призван напомнить, что знание и образование — это источник просвещения и прогресса. Светящиеся буквы символизируют идею о том, что знание освещает путь даже в самые темные времена.

На страницах керамических календарей написаны несуществующие даты. Все эти дни никогда не наступят и навсегда останутся завтрашними, на которые люди постоянно откладывают свои дела. Из-за прокрастинации, страха начать или лени важные разговоры, встречи, рутинные дела, сложные задачи переходят с одного завтрашнего дня на другой и копятся, как снежный ком. Получается, что в данной работе совмещаются прошлое — в виде устаревшего календаря — и мифическое будущее, которое никогда не наступит. А объединяются они в настоящем времени, в котором скульптуры были созданы.

За свою карьеру я в разное время несколько лет работала на разных заводах. Разных по размеру, направлению и подходам к управлению. Я изучала производственные аспекты предприятия: используемые материалы, нормативную документацию, требования к продукции, характеристики оборудования и квалификационные стандарты персонала. Моя работа требовала операционной эффективности и скрупулезности: в сжатые сроки я готовила пакеты тендерной документации, превращая стандартные формы в безупречные документы. Руководство компании настолько доверяло качеству моей работы, что подписывало их без дополнительных проверок — этот уровень уверенности стал одним из факторов, обеспечивших заключение контрактов на миллионы. Однако в коллективе мою роль часто сводили к стереотипному ярлыку — «девушка с бумажками».
 
Я рисую фабрики и другие производства, на которые много лет смотрела из окна офиса. В художественной практике я использую остатки ткани от вещей, которые шили мои мама и бабушка, вышивки, которые я делала на ночь, чтобы успокоиться после трудного и нервного рабочего дня, а также многие другие женские вещи, которые кажутся мелкими и неважными по сравнению с важной огромной трудозатратной промышленностью.
 
В своих работах я обращаюсь не только к теме невидимого женского труда, но и пытаюсь выйти за рамки дихотомий «мужское-женское», «промышленное-ручное», «общественное-интимное», «рабочее-домашнее», пользуясь своими личными или коллективными архивами, такими как чертежи, издания, фотоальбомы, вышивки и др.
 
Мои задачи — перепридумать завод, переставить его части или создать условное соединение промышленного конвейера с экспрессивностью ручного созидания; создать территорию диалога между человеком и механизмом, индивидуальной рефлексией и холодным образом неповоротливой машины; пересобрать комплектацию завода в более «современную и справедливую» форму, обращаясь к мокьюментари или утопии, чтобы ставить вопросы о природе реальности, роли технологий и месте человека в этом мире.
 
Производство обрабатывает запрос, заданные извне, художник обрабатывает запрос, поставленный изнутри: художник/работник может использовать новые формы визуального языка о конвейерном производстве, выработать абстрактно-коллажную систему знаков, которая в конце замкнется в логичный семиотический круг.