В галерее-мастерской ГРАУНД Солянка грядет важное и уникальное событие — с 7 октября по 24 декабря здесь пройдут авторские курсы известных композиторов и импровизаторов Владимира Горлинского и Алексея Сысоева.
Впервые на двух экспериментальных потоках пересекутся композиторы и импровизаторы, что несомненно обогатит опыт представителей обоих направлений. На оба курса будет принято всего по шесть человек, что откроет преподавателям возможность индивидуально и бережно подойти к каждому студенту. Итоговые сочинения композиторов и экспериментальные партитуры импровизаторов исполнит ансамбль Reheard, а также известные представители российской импров-сцены. Опен колл уже открыт и продлится до 10 июля, а его результаты станут известны 1 августа.

Владимир Горлинский и Алексей Сысоев приглашают композиторов и импровизаторов с разным опытом к активному сотворчеству и рассказывают о том, почему они решили провести этот эксперимент именно в ГРАУНД Солянке, кого они ждут на своих курсах и нужно ли к ним готовиться или можно прийти лишь с записью собственной игры на металлическом заборе на фоне шума проносящихся машин.

Марина Рагозина: Первый вопрос, конечно, как вам пришло в голову придумать такие курсы — совместить в одном потоке композиторов и импровизаторов? К вам уже обращался кто-то с такими мыслями или просьбами?

Алексей Сысоев: Рад, что наконец-то она осуществилась. Это стало возможным благодаря Кате Бочавар, которая предложила мне эту идею. Я не сразу решился на это, но потом пригласил Володю, и, благодаря его поддержке, у нас оформилась общая идея.

Владимир Горлинский: В целом, эта идея у нас с Лешей уже довольно давно была, просто она не была выражена в таком формате, но, даже вспоминая наши консерваторские годы обучения, — мы с Алексеем учились на одном курсе и много разговаривали о моменте, как следовало бы преподавать. Мы очень много проговаривали подходов: что нужно было бы делать, чего не нужно было бы делать для того, чтобы все получалось. Эти мысли мы фактически 15 лет как-то варили, и, в конце концов, я активно стал преподавать композицию частным образом — это тоже была такая замечательная практика. И когда Леша сделал предложение про импровизацию, я, естественным образом, дополнил его композицией — получился такой необычный двойной курс.

МР: Владимир, Алексей, вы оба одновременно и композиторы, и импровизаторы. Почему же вы решили разделиться именно так: Владимир будет отвечать на курсах за композиторов, Алексей — за импровизаторов?

АС: На самом деле, я не делаю большой разницы между композиторством и импровизаторством — это для меня единый процесс. Я в своем курсе, кстати, хочу это подчеркнуть, что импровизация — это композиция в реальном времени, это очень важно, и поэтому у меня, по сути, тоже композиторский курс, но,… Володя вот сейчас сидит напротив — улыбается... И то и другое — очень важные вещи, которые весьма глубоки.

ВГ: Я занимаюсь, как и Леша, импровизацией уже довольно давно, с 2011-го года. И мое мнение, что импровизация — это очень сильное обогащение любого композиторского опыта. Так видится, что композитору в какой-то момент жизни очень важно погрузиться глубоко в эту практику и пройти ее с разных сторон. А с другой стороны, почему я в этом курсе отвечаю за композицию — потому что это мой именно главный интерес, я понимаю про себя, что мне гораздо более интересны композиторские схемы, чем импровизаторские, и в импровизационной музыке я тоже остаюсь композитором, по сути. Поэтому, мне кажется, такое разделение — оно довольно естественное.


МР: На кого рассчитаны курсы? Ждете ли вы больше людей хотя бы с минимальным академическим бэкграундом, или открыты и тем, кто больше любит джаз, этническую, электронную, шумовую музыку? Тех, кто играет на клавишных, струнных, ударных, духовых, компьютере?

АС: Конечно, даже сближая эти потоки, композиторский и импровизаторский, мы уже очень сильно расширяем наши рамки, потому что, честно скажем, и у Володи это не просто композиция, это её расширенное понимание, и у меня то же самое — импровизация, как композиция. Поэтому, конечно же, мы ждем всех талантливых людей, независимо от того, на каких инструментах они играют.

ВГ: Продолжая тему… Я здесь могу основываться на своем опыте преподавания композиции и скажу, что многие мои ученики — это не академические композиторы, но есть и они, понятное дело. Некоторые мои ученики — это электронные музыканты, которые не имеют академического образования, но у них есть свой очень конкретный запрос на то, что они хотели бы получить от современных технологий сочинения, от современной музыки. Самые разные направления у меня пересекаются, есть и музыканты, практикующие в сторону этнического подхода, например. Важен сформулированный интерес и запрос от музыканта, что бы он хотел получить. Мы очень подробно постарались описать темы, которые мы представляем, и если у музыканта это откликается, на чем бы он ни играл, что бы он ни делал, я думаю, что это туда, то есть к нам…

МР: Что будет, если все участники окажутся абсолютно разными и непохожими друг на друга в своих предпочтениях?

АС: Мы будем даже в какой-то степени рады, и мы, в общем, на это рассчитываем, что все талантливые люди очень не похожи друг на друга. Поэтому мы буквально ждем этого.

ВГ: Во-первых, я думаю, что будет образован некий, хотя и очень широкий, но конкретный круг тем и запросов, потому что это все-таки связано с конкретным сообществом — и импровизационное сообщество, и композиторское сообщество в чем-то очень близки между собой. А вот то, что Алексей говорит — это уже индивидуальная разность авторов или музыкантов, она очень важна и приветствуется, она ни в коем случае не будет преградой для обучения, наоборот, тот преподавательский метод, который я использую — это максимально индивидуальный подход к студенту.

МР: И кстати, сколько всего человек вы готовы набрать?

АС: Отвечу и за Володю тоже — 6 плюс 6.

МР: Какой уровень подготовки должен быть у композиторов? Должен ли композитор уже закончить какое-то серьезное музыкальное заведение – например, академию имени Гнесиных или училище? Или это может быть просто человек с амбициями к композиторству, но при этом, конечно, уже обладающий какими-то базовыми музыкальными знаниями, закончивший, например, музыкальную школу и умеющий написать партитуру?

ВГ: Вопрос, какое образование должно быть у композиторов уже — этот вопрос очень широкий. На самом деле, может быть даже начальное образование у композитора — то есть это совершенно не обязательно консерватория или академия Гнесиных. Это может быть училище с полученными базовыми знаниями. Но я допускаю, что это в принципе в некоторых случаях может быть и отсутствие образования, потому что те практики, которые я преподаю, иногда допускают создание текстовых партитур, когда человек без музыкального образования, но со знанием философии музыки, музыкальных эстетик, с помощью самообразования, очень может быть продвинут. Мы обозначаем некий возможный уровень образования — училище, в основном, возможно, консерватория, Гнесинка… — но ни в коем случае не ограничиваем наших участников этим уровнем.


МР: А что касается импровизаторов? Какими навыками и бэкграундом должны обладать они?.. Возьмут ли, например, на этот курс кого-то, хоть меня, если я принесу запись собственного пения на фоне звука забиваемых свай на строительной площадке или запись игры на металлической ограде на фоне шума проносящихся машин?

АС: Конечно же, каждый случай очень индивидуален, и очень часто бывает, что талант проявляет себя именно так, как вы говорите. Но, тем не менее, для меня все-таки важен базовый уровень, когда мы можем общаться на одном языке.

МР: Нередко бывает, что люди уходят в импровизаторство и полностью сходят с академических рельс, даже поступая в консерваторию. Почему, как вы думаете, так происходит?

ВГ: Это интересный очень вопрос и такое тонкое наблюдение… Дело в том, что в композиторской музыке бывает очень сложно достичь такого живого отношения с музыкальным материалом, изучить нотацию и добиться, чтобы с помощью нотной грамоты передавались какие-то очень живые, очень горячие музыкальные мысли. И, кажется, по первым ощущениям, что в импровизации это сделать бывает легче. Я думаю, что в этом есть часть причины, но если глубоко погрузиться в композицию, это, естественно, можно преодолеть.

МР: Кому бы вы посоветовали прийти на композиторский курс к Владимиру, и кому на импровизаторский к Алексею? Как выглядит идеальный претендент? Пока что кажется, что к Алексею придет больше исполнителей.

ВГ: Это может быть широкое количество претендентов, потому что, еще раз отмечу, что я, когда преподаю, у меня бывают очень разные студенты из разных направлений музыки. Здесь я с удовольствием бы продолжил эту традицию. И думаю, что хорошо, если это будут стилистически разные композиторы, музыканты, которые как-то хотят расширить контекст того, что они делают, и, возможно, всмотреться гораздо глубже и шире в сам момент сочинения, в свои отношения со звуком, что очень важной темой является для меня.

АС: Ну, я жду на свой курс буквально с распростертыми объятиями каждого человека, но важно понимать и помнить, о чем сама эта музыка. А эта музыка о диалоге между людьми. Поэтому, конечно, в первую очередь хотелось бы, чтобы мои студенты были готовы к этому — к диалогу именно. К диалогу на словах и диалогу в музыке.

МР: Насколько я понимаю, курсы будут устроены таким образом, что композиторы смогут ходить на лекции к импровизаторам и наоборот, и даже присутствовать слушателями на занятиях параллельного потока.

АС: Вы абсолютно правы, на параллельных потоках можно будет ходить на теоретические лекции, семинары и даже, я думаю, на практические занятия, но не принимать в них участие. Это говорит о том, что мы с Володей говорим фактически на одинаковых языках, и у нас очень близкие курсы по смыслу и по наполненности.

ВГ: В принципе я полностью согласен с Алексеем, но чуть-чуть разведу в разные стороны эти курсы: конечно, будет различаться довольно здорово сама техника преподавания, потому что, скажем, импровизационное — это, в основном, практическое знание. То есть помимо лекций, это будет совместная игра — ее будет очень много. А вот композиторские курсы — это больше теоретическая, семинарная работа с группой, но и индивидуальная тоже, конечно. То есть смотрятся партитуры, обсуждаются партитуры. В этом больше теории. Что-то пробуется, но не так обширно, как в импровизации. Так что сами подходы, естественно, различаются.

МР: Как лучше подготовиться к вашим курсам? Может быть, вы посоветуете потенциальным слушателям что-то почитать, изучить, послушать заранее?

ВГ: Поскольку пока не известен уровень участников, говоря про композицию, я порекомендую книги более широкого, даже культурологического плана. Я посоветую обратить внимание на то, что выпускало в последние годы издательство Яромира Хладика — это замечательные культурные и философские тексты Кейджа, «Привет восьмой улице» Мортона Фелдмана, «История ‘консонанса’ и ‘диссонанса’» Джеймса Тенни. Вот эти вещи могут как-то расширить мировосприятия музыканта. А о более специальных вещах мы уже поговорим на курсе.

АС: С моей стороны, это будет книга Дерека Бейли «Импровизация. Её природа и практика в музыке». К сожалению, очень мало литературы по нашему предмету.

МР: Какой идеальный результат, как вы предполагаете, может быть достигнут за эти длинные, но на самом деле очень короткие три месяца? Велик ли шанс, что у слушателей произойдет эстетический взрыв или сдвиг в сознании?

АС: Ну, на самом-то деле мы и рассчитываем на эстетический сдвиг-взрыв в сознании. Очень хочется, чтобы это произошло, и я надеюсь, что это случится. Это очень важно даже для моего ощущения педагогической деятельности. В моем понимании очень важно настолько расшевелить человека, чтобы он изменился. Чтобы в итоге мы стали своего рода музыкальными друзьями.

ВГ: Очень хочется этого поворота сознания в мышлении, расширения границ и контекста участника. И я открою один секрет небольшой, как этого добиться со стороны участника, что надо делать: я предлагаю человеку, который поступает (не важно, на композицию или импровизацию) для себя очень конкретно сформулировать запрос свой — что он хочет получить от этих курсов, от нас с Алексеем, какие знания. И на этот запрос можно «насаживать» все знания, все умения, открытия, которые он будет получать. Все это позволит действительно за очень короткое время поработать со всем большим опытом, который будет получен, и новой информацией.

МР: Я думаю, многие помнят исполнение «Рондо» Георгия Дорохова в Мутаборе в 2019 году — потрясающий концерт большого шумового оркестра, когда к участию были приглашены практически любые желающие, и многие были совсем не музыкантами, и за несколько репетиций было создано что-то невероятное. А какой большой импровизационный или композиторский проект за последнее время, в котором вы участвовали или были зрителем, вам запомнился больше всего?

ВГ: В композиторской моей практике мой последний проект, который я делал с не музыкантами-участниками — это было на фестивале «Выкса / Арт-Овраг» год назад, где горожане стали участниками такого большого созданного хора, и задачей композитора было написать, учитывая их уровень, а именно не музыкантский, аматорский уровень, довольно сложную партитуру. Эти схемы являются вполне рабочими, это подтверждает и Гошин (Георгия Дорохова, ред.) опыт создания такой схемы, куда может очень быстро влиться не музыкант и проделать большой довольно путь. Я бы это расценивал как некую начальную ступень — об этом мы тоже будет говорить на нашем курсе, но все же больше мы постараемся пойти и в более узкие профессиональные разговоры, и это действительно будет такой точкой отсчета.

АС: Я думаю, что во многом смысл наших курсов и моего направления в том, чтобы нам всем немного отойти от этой инклюзивности и стать всем более профессиональными. Поэтому очень важен и какой-то начальный профессиональный уровень, и отношение студентов к этому, и, соответственно, мое отношение. В этом нет ничего плохого — в профессионализме, поэтому я добиваюсь этого и жажду более серьезного и глубокого, отношения к нашему искусству.

МР: Ну и последний вопрос — о месте действия. Почему такие курсы вы проводите в галерее современного искусства? Не в «Артемьев-центре», например, и не в любом другом зале, больше связанном с музыкальной образовательной деятельностью?

АС: Просто это очень хорошее место, где нас любят, и мы любим в ответ тех людей, которые нас приглашают, поэтому нам очень приятно быть в галерее ГРАУНД Солянка, преподавать там, и чувствовать себя как дома.

ВГ: Добавлю, что ГРАУНД Солянка и Катя Бочавар систематически поддерживают музыкальные проекты, это нами очень чувствуется, это очень важно, и стоит сказать, что многие реально музыкальные места, которые этим должны вроде бы заниматься, делают гораздо меньше и гораздо менее систематично. Поэтому довольно логично, что ГРАУНД Солянка воспринимается уже как музыкальное место, хотя это действительно вроде как галерея. Так что вот такой необычный случай.


В этом необычном случае мы и ждем ваши заявки — может статься, что именно вы станете одним из 12-ти музыкальных друзей Владимира Горлинского и Алексея Сысоева и счастливыми обладателями эстетического сдвига в сознании. Заявки на участие можно подать здесь.